Pereosnastka.ru

Колокольный звон

Колокола известны с давних пор. применялись в разных странах, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки. В ГДР, в городе Апольде находится единственный в мире музей колоколов, где собраны образцы начиная с I тысячелетия до н. э. и до наших дней. Среди наиболее древних экспонатов музея — глиняные и бронзовые колокольчики, обнаруженные при раскопках переднеазиатских, египетских и средиземноморских культур.

По сравнению с литьем, например, статуй техника литья колоколов внесла в металлургию важный элемент строжайшего соблюдения химического состава сплава (преимущественно 80% меди и 20% олова), поскольку, кроме литейных и прочностных свойств, необходимо было учитывать «звучность». Несмотря на то, что литье колоколов является весьма сложной технической задачей, их размеры и вес очень быстро увеличивались, конструкция и художественные украшения усложнялись. Ранние колокола имели тюльпановидную или бочкообразную форму, которая сохранилась в некоторых восточных колоколах, а также в колокольчиках (гирлянды таких колокольцев вешают на шею верблюдам).

Со временем фоома менялась довольно существенно, вырабатывался определенный для разных стран стиль. Европейские колокола приобрели заметно расширяющуюся нижнюю часть, что сохранилось до последних дней. Для них характерна тщательная обработка внутренней и, особенно, наружной поверхности (для повышения чистоты звука), которую часто украшали рисунками и надписями. На ранних колоколах изображения вдавлены, а на поздних — выпуклые, так как наносились на форму налепливанием восковых шнуров или палочек соответствующего сечения.

Восточные колокола во многом отличаются от европейских. Китайские, к примеру, по форме часто напоминают цветы колокольчики, особенно фигурным нижним краем. «Рабочие» колокола здесь издавна отливались из чугуна, в то время как в Европе чугунные и, позже, стальные появляются лишь в XVII в. Из бронзы изготавливали небольшие, чаще всего декоративные колокольчики, отделка которых выделяется особой тщательностью, а орнаментовка — богатством и изяществом (рис. 1). Чугунные колокола обычно не подвергались последующей обработке и сохраняли даже зализы металла в стыках форм, которые в отличие от европейских и русских цельных изготавливались из кусков.

Колокола преимущественно применялись для культовых потребностей, но одновременно выполняли гражданские и военные функции. В колокола звонили для сбора народа при нашествии врагов, мятеже, пожаре или дру. гих несчастиях (набат, всполох); во время чумы («да мимо иде скорбная чаша»); в военных целях (тревога, сбор и т. д.). Во многих городах под колокольный звон казнили людей; по сигналу колокола новгородцы собирались на вече. В деревнях России в пургу днем и ночью звонили колокола, чтобы путники находили дорогу. А колокола, устанавливаемые на кораблях или в опасных местах побережья, в туман предохраняли корабли от столкновений и крушений. Перезвон церковных колоколов, то радостный и заливистый, то торжественно-плавный, то томительно-скорбный, сопровождал каждый день человека. Все перечисленные «обязанности» колокола требовали, чтобы он обладал громким, звучным, чистым голосом, мелодичным и определенного тембра.

Для буддийских колоколов характерна камерность. Он никого не зовет и не спасает, он — средство общения с богами. На боковой стороне колоколов имеется литое пятно, в которое ударяют бревном, подвешенным на веревках или цепях. Звук получается мягкий, приглушенный. Сам колокол должен быть хорошим аккумулятором и резонатором звука, чтобы появившийся через несколько секунд и нарастающий гул мог имитировать ответ «небожителей», к которому прислушивается и должным образом интерпретирует монах. Некоторые колокола не подвешивают, а устанавливают на подставке («вверх ногами»).

Как правило, на колоколах выполнялись всевозможные надписи. Первоначально литые надписи содержали данные о времени изготовления колокола, религиозные тексты. Позже содержание и форма надписей усложняются: сообщались не только сведения о создателях и лицах, на чей кошт изготовлялся колокол, но и посвящения историческим событиям, государям и т. п. В уже упоминавшемся музее Апольда хранятся два немецких колокола с подобными надписями. Один, отлитый в 1648 г., посвящен окончанию тридцатилетней войны, а другой имеет надпись: «Отлит в год объединения Германии 1848 г.».

На русских колоколах надписи иногда выполнялись тайнописью, стихами, криптограммами, на древнеславян-ском и латинском языках. Так, пространные надписи вы-по \нены на воскресенском колоколе, отлитом в 1664 г. На Даниловском колоколе весом 500 пудов (Владимир-•ая губерния) отлито стихотворение в честь изгнания Наполеона; стихи есть и на колоколе, отлитом в Полтаве is 1695 г. А. Петровым на кошт сына знаменитого Семена Палия. Первый колокол с тайнописью весом 2425 пудов изготовлен мастером А. Григорьевым в 1667 г.

Особенно часто надписи встречаются на восточных колоколах. Обычно это религиозные тексты. Так, на поверхности пекинского колокола «Та-чжун» отлито несколько буддийских канонов объемом более 200 тысяч иероглифов, что соответствует китайской книге среднего формата объемом около 300 страниц. Для их размещения не хватило одной наружной поверхности колокола, литыми молитвами занята вся его внутренняя поверхность, торец, вершина, даже ушки и серьга. И это производит большое впечатление на верующих, хотя сам колокол не отличается красотой да и звучание имеет плохое.

По мере развития техники литья быстро увеличивались размеры и вес колоколов. Многие страны стремятся получить самый большой, «первый в мире» колокол. Это является своеобразной демонстрацией мощи, так как большой колокол требовал не только расхода огромного количества всегда дефицитной бронзы, но и необычного мастерства литейщиков, высокого технического уровня страны — кто умел лить колокола, мог лить и пушки. Колокола становятся основным видом добычи. При этом они чаще всего получали новое местожительство, иногда же их переплавляли на пушки. Но нередко само рождение колокола знаменовало победу- В Измаиле возле музея А. В. Суворову стоит колокол, отлитый из турецких пушек побежденной крепости. В краеведческом музее Полтавы хранится 120-пудовый чугунный колокол, который отлит из пушек, захваченных в 1695 г. войсками Петра I при осаде турецкой крепости Казы-Кермен.

Литье колоколов

Техника литья колоколов развивалась тысячелетиями, постоянно совершенствовалась и улучшалась. Но всегда оставалась (да и остается даже для современного уровня литейного производства) чрезвычайно сложной, требуго-щей не только большого мастерства литейщиков, но и подлинного искусства.

Обычно крупные колокола формовали в ямах недалеко от печей, чтобы металл из них можно было заливать непосредственно в форму самотеком. Первоначально в яме из обычного кирпича выкладывали цоколь диаметром больше диаметра колокола, в центре которого закапывали доску с отверстием, куда вставляли стойку (рис. 12, а). Вверху стойка центрировалась в железной перекладине и к ней прикреплялся шаблон. По этому шаблону выкладывался из кирпича-сырца пустотелый болван с каналом, соединенным с каналами цоколя, образующими вместе своего рода топку для сжигания дров или угля при сушке болвана. По временному шаблону выкладывали примерно половину высоты болвана, а далее шаблонную систему заменяли постоянной, металлической: вмуровывали металлический крест (рис. 1, б), в его отверстие вставляли пятку металлического шпинделя, вокруг которого вращались шаблоны, выполнявшие внешние контуры болвана. Болван затем высушивали с помощью костра, горевшего в его канале.

Последние слои обмазки болвана делали из песка и глины, разведенной на квасном сусле. Высушенный болван окрашивали смесью, состоящей из молотой золы, разведенной в мыльной воде или пиве, а затем смазывали салом.

На готовый болван также с помощью шаблона (рис. 2, в) наносили глиняную рубашку — место будущего тела колокола. Рубашку подсушивали и красили краской, приготовленной из мыла, сала и воска. На окрашенную поверхность наносили рельефные изображения (надписи, орнаменты, рисунки и пр.). Детали изображений изготовляли из смеси воска, канифоли, сурика и сажи в специальных формочках и наклеивали на окрашенную поверхность рубашки.

Приготовленный таким образом болван служил в дальнейшем как бы моделью, передающей наружные контуры колокола: по нему с помощью шаблона формовали кожух— верхнюю опоку с. каркасами для прочности и другими Приспособлениями. Готовый кожух обвязывали обручами, делали на нем устройства для подвеса. После подсушки кожух снимали, удаляли глиняную рубашку, доделывали элементы формы (литниковую систему, полости для ушек колокола) и окончательно собирали ее.

Готовую под заливку колокола форму заливали бронзой, расплавленной в расположенной рядом печи. После затвердевания металла форму разрушали, извлекали отливку, очищали ее и отделывали — чеканили, шлифовали. Несмотря на тщательную и длительную подготовку, нередко в формах, изготовленных даже видными мастерами, во время заливки происходили разрушения (обвалы, поднятия части формы и т. п.) и огромный труд и денежные затраты гибли. Приобретение опыта литья таких уникальных изделий обходилось дорогой ценой.

Нехватка бронзы иногда приводила к тому, что уже готовые колокола приходилось переплавлять на пушки (в частности, Петр I таким образом покрывал недостачу материала при оснащении армии артиллерией). В основном по этой причине появились чугунные колокола. Первый чугунный колокол на Руси был отлит при Иване Грозном. В Женеве колокол из чугуна появился в 1610 г. И.позже часто вместо бронзы литейщики применяли для колоколов серый чугун, который зазвучал особым, приятным звуком.

Русские колокола

Нигде колокола не достигли такого совершенства и разнообразия, как в России. Русские колокола — самые лучшие в мире не только по своей форме и искусству исполнения, но и по интересным решениям: их части со-размеримы так, чтобы давать три тона: первый — в месте удара, на середине колокола — полутон верхнего, а вверху — на целую октаву ниже.

Колокола разделяли на вечевые, набатные, осадные, часовые, вестовые, переполошные (всполошные) и др. С появлением христианства на Руси церковь взяла колокола на свое вооружение. Церковные колокола также делили на несколько групп: бденные или праздничные, воскресные, полиелейные, повседневные (будничные), трапезные, зазвонные, великопостные и др. Эти колокола специально отливали с соответствующим звоном, и каждый из них имел определенные размеры. Одно это требовало от древних литейщиков незаурядного искусства, больших знаний и опыта. Причем во многих городах был свой особый звон (ростовский, ионин, егорьев, тамилов-ский) и даже свои звонные ноты. Если учесть высокие требования к тембру и звучности (звон, например, ярославских и ростовских колоколов был слышен за 20 верст), то станет ясно, какие трудности возникали перед литейщиками при выборе размеров, формы, манеры художественного и технического исполнения колоколов, способов их формовки, при подборе и плавке металла.

Первые колокола на Руси появляются в X в. В XII в. русские мастера самостоятельно изготавливают колокола, и к началу XIV в. техника литья и мастерство русских литейщиков достигли большого совершенства. При Иване Грозном осваивается литье чугунных колоколов. К XVI в. в Москве насчитывалось не меньше 5000 колоколов, причем иностранцы отмечали, что такой красоты колокола не отливали нигде в мире.

Русские колокольных дел мастера своими произведениями прославили родину далеко за ее пределами. Достаточно сказать, что «вифлеемские колокола» Иерусалима, которые слушает в рождество весь христианский мир, отлиты в 1874 г. московскими мастерами. Хотя иногда в Россию приглашались иностранные специалисты, русские литейщики совершенно самостоятельно создали высокую самобытную технику литья колоколов.

Первым колокольных дел умельцем в летописях упоминается московский мастер Борис (1342 г.). До нас дошли сведения о псковских, новгородских, вологодских и других мастерах. К XVI в. мастерство русских литейщиков было на таком уровне, что они смогли приступить к отливке колоколов-гигантов. В 1532—1533 гг. московский мастер Николай Немчинов отливает два таких колокола, один в 500, а другой в 1000 пудов весом. Мастер Андрей Чохов, бывший в течение 64 лет придворным литейщиком и прославившийся изготовлением царь-пушки, отливает со своими учениками во времена Бориса Годунова колокол «Реут» весом больше 2000 пудов, т. е. почти равный по весу одному из крупнейших в то время пекинскому колоколу.

При царе Алексее Михайловиче было задумано отлить колокол невиданных размеров и веса (сначала 8000, а затем 10 000 пудов). Иностранные специалисты оказались неподготовленными к решению такой задачи и ставили совершенно неприемлемые для русского правительства условия, в частности длительный, до 5 лет, срок изготовления. Кстати, сирийский путешественник Павел Алеппский считал, что такой срок для того времени был вполне обоснованным.

Но вот является к царю никому не известный «невидный собой» русский мастер и берется выполнить заказ в течение одного года. Это был Емельян Данилов — представитель знаменитой московской семьи литейщиков Даниловых. Его фантастически дерзкий замысел блестяще удался, и Алексеевский колокол был отлит даже ранее истечения срока в 1654 г. Этому успеху способствовали не только творческая смелость и огромный талант мастера, но и богатый опыт литья, который накопили к тому времени русские литцы. Самому Данилову ко времени отливки Алексеевского колокола было «колокольное дело в обычай», а отлитый им ранее колокол представлял собой подлинное произведение искусства: он был не сплошной, а с арочными прорезями в средней части и украшен тонкой, изящной орнаментовкой.

Талант Данилова не был редкой случайностью. Русскими мастерами создано большое количество колоколов, являющихся выдающимися произведениями литейного искусства и бережно хранящихся народом и сейчас. Когда был испорчен Алексеевский колокол, исправить и переделать его снова взялся русский мастер, «совсем еще безбородый», Александр Григорьев, в будущем знаменитый колокольный мастер. Всего за 10 месяцев в 1655 г. был изготовлен Успенский колокол — «отец» царь-колокола, почти равный по весу своему знаменитому потомку. А ведь трудности и масштабы работ при его литье были огромные. Чтобы выплавить металл, около готовой формы построили 5 мощных печей емкостью 2500 пудов каждая. Только для загрузки одного куска шихты требовалось одновременно 40—50 стрельцов. Чтобы снять верх формы с помощью 16 блоков, понадобилось множество людей. Плавка металла в печах длилась три дня, заливка формы — почти сутки. О размерах такой отливки можно судить по тому, что остывала она в течение нескольких дней, а для выбивки ее из формы потребовалось по 70—80 стрельцов на каждый из шестнадцати блоков.

При литье колокола мастер применил более прогрессивную технологию, чем существовала в то время у европейцев. Колокол поражал очевидцев своей красотой. На нем были искусно изображены царь, царица, патриарх Никон и херувимы, а также надписи. Павел Алеппский говорил: «Ничего подобного этой редкости, великой, удивительной, единственной в мире нет, не было и не будет: она превосходит силы человеческие». А звук его он сравнивал с громом.

Подъем на большую высоту такой громадины тоже был чрезвычайно трудной инженерной задачей, так что на звонницу Кремля колокол установили только в 1668 г. При этом был применен оригинальный способ: сруб звонницы наращивали вместе с постепенным подъемом колокола.

Но этот колокол, как и его предшественники-гиганты, не сохранился до наших дней. Уже через 46 лет он стал жертвой большого московского пожара, а его лом пошел на изготовление царь-колокола. И только этот, последний великан остался живым свидетелем искусства русских литейщиков.

Иван Моторин, создавший шедевр колокольного литья, принадлежал к одной из знаменитых династий литейщиков, где опыт литья колоколов, пушек и других уникальных изделий передавался из поколения в поколение и где нередко еще безусые юнцы становились выдающимися и всеми почитаемыми мастерами. Род Моториных славен многими колокольных дел умельцами. Так, Дмитрий Мо-торин создал прорезной колокол, с удивительно красивой отделкой (рис. 3) — затейливые прорези переплетаются с выпуклым изящным орнаментом, напоминая старинную вышивку «ришелье», а вместо ушка укреплена стилизованная голова льва, что довольно редко применялось в русских колоколах.

Царь-колокол оказался лебединой песней Ивана Мото-рина, но не единственным его произведением. Известен его набатный колокол (1714 г.), хранящийся сейчас в Москве. и главный колокол звонницы Печерской лавры в Киеве (рис. 4), созданный в 1722 г. и весящий 700 пудов. Конечно, они далеки по весу от царь-колокола, но тщательностью отделки, прекрасной орнаментовкой и длительной службой и они подтвердили незаурядное мастерство своего создателя.

Прекрасным колокольным мастером был Филипп Андреев, отливший в 1682 г. для ростовской звонницы два колокола — «Лебедь» в 500 пудов и «Полиелей» в 1000 пудов весом, голоса которых образуют малую терцию, безупречную на самый придирчивый слух. А в 1688 г. Фрол Терентьев дополняет басовые колокола новым, названным «Сысоем» и имеющим вес 2000 пудов. И настолько точным был расчет мастера, что это трио дает идеальный до-мажорный аккорд. Так же хорошо подобраны и призвуки основного тона, чтобы избежать нежелательного диссонанса: первый низший обертон «Сысоя» совпадает с основным тоном «Полиелея», Понятно, что это создавало дополнительные трудности для литейщика. Ведь заранее надо было выбрать вес и форму колокола, чтобы он соответствовал музыкальному замыслу мастера.

Знатным местом колокольного литья был город Валдай. Здесь отливали тысячепудовые колокола для главных храмов Москвы и Петербурга, но особой известностью и популярностью по всей стране заслуженно пользовались валдайские колокольчики, не уступавшие чистотой голоса и мелодичностью колокольцам бельгийского города Мехелен-Малин, от которых пошел термин «малиновый» звон. В прошлом столетии искусство литья звонкоголосых колокольчиков развивалось в уральском городе Суксуне. Колокольчики, отлитые суксунским мастером Михаилом Ерофеевым, до. сих пор находятся в звоннице Большого театра и звучат во многих операх русских композиторов.

Ростовские звоны дошли до наших дней единственным примером гармонического согласия колоколов, что было характерно для России XVI—XVII вв. Старые мастера, опираясь лишь на знания, полученные по наследству от отцов и дедов, и на собственный опыт, отточенный многолетней практикой, верным чутьем определяли и необходимый вес колокола, и распределение металла по телу колокола для получения нужной высоты тона и тембра. Они умели правильно подобрать форму будущего колокола, единственно возможную из бесконечного разнообразия профилей колоколов, совпадающих по высоте основного тона, но по-своему определяющих его оснастку обертонами, его призвуки.

Впоследствии гармоническая слаженность колоколов отошла на задний план, а главными стали ритмические достоинства. Русский колокольный звон выработал свою собственную, ставшую традиционной, музыку, не мелодическую, а ритмическую, в которой не мелодия, а ритмический рисунок составляет содержание. Это повлекло за собой и своеобразную технологию, еще больше отдалив форму русских колоколов и технические приемы их литья от европейских.

На Руси любили колокольный звон, его волнующая ритмика и гармония постоянно вплетаются в музыкальную среду, окружающую человека с детства, воспитывающую его музыкальное чувство. И с особым почетом и благоговением относились в России к искусству литья колоколов и к колокольных дел умельцам. Пожалуй, только им дано было право увековечивать в бронзе свое имя наряду с именами царей и сановников, при которых или на средства которых был лит колокол. А ведь авторы многих шедевров древнерусской живописи и зодчества остались для нас неизвестными.

Жизнь литейщиков была полна лишений, работать им приходилось в тяжелых условиях, почти без сна и жалования. Архивы сохранили документы, из которых видно, что литцы, отдававшие все свои силы и ум созданию прекрасных творений, часто вынуждены были просить денежной помощи. Только при Петре I мастера-литейщики получали твердый годовой оклад, но он был Почти в 5 раз меньше, чем у иностранцев.

Никто не смог превзойти русские колокола по весу, хотя уникальных колоколов в мире насчитывается несколько. Чтобы сравнить размеры, форму и вес самых крупных колоколов разных стран, на рис. 15 представлены их контуры в соответствующем масштабе по весу. Из 12 крупнейших колоколов мира — половина русские, из них три — непревзойденные по весу. Что касается европейских колоколов, то наибольший — «Кайзер», прозванный «кельнским немым», весит 1670 пудов. Правда, ограничение веса связано не с отсутствием умения, а с особенностями приемов звона. На Руси «били в колокола», раскачивая языки, а во многих странах Европы звонили, раскачивая колокол и ударяя его боками о свободно висящий язык. Естественно, что чем тяжелее колокол, тем труднее его раскачать, да и опасно — он сильно расшатывает колокольню.

Судьбы колоколов

Рождение колокола — великое таинство. Недаром у многих народов с этим процессом связаны поэтические и фантастические легенды. Так, в Корее, показывая самый большой колокол — в храме Бондэкса (770 г.), вам непременно расскажут трогательную историю о том, как дочь мастера выручила своего отца. Никак мастер не мог подобрать нужный состав сплава, ему грозила расправа. И во сне боги подсказали дочери, что в металл надо добавить человеческой крови. И когда отец в третий раз выплавил металл, она бросилась в него, моментально сгорев. Сплав получился прекрасного качества, и до си.ч пор, если хорошенько прислушаться, в звучании колокола можно уловить последний крик девушки: «Ма-ма». Подобные легенды рассказывают и о многих других колоколах в разных странах.

В некоторых немецких городах при заливке формы колокола горожанам запрещалось работать в мастерских и передвигаться по городу, чтобы сотрясения почвы не повлияли на вид и голос «новорожденного».

Повсюду отливка колокола была большим праздником для жителей городов и сел. Ведь колокол — это рупор средневекового города, придающий жизни его звонкий ритм. К голосу колокола прислушивается народ, откликается на его зов, верит каждому его сообщению, вериг в его чудесную силу предсказывать или отводить несчастья. К колоколу относились как к живому существу и даже наделяли его «душой» (курьезный пример языческого анемизма в период Христианства). С XIII в. введено крещение колоколов, проходившее необычайно торжественно и по всем правилам, были даже крестные мать и отец, имена которых (конечно, за определенную мзду) высекались на самом колоколе. Вначале колокола нарекались только мужскими именами, но позже появляются и женские.

Но и наказания «провинившимся» колоколам назначались самые что ни на есть человеческие — их истязали и увечили, казнили и брали в полон, ссылали и миловали. В 1498 г. флорентийцы, разгромив монастырь св. Марка, бичевали колокола, вырывали им языки, возили в повозке, запряженной ослами, по улицам на посмешище толпе. В 1540 г. по приказу Карла V колоколу мятежного Гента отбили край и, «охрипший», с тех пор он лишь отстукивал часы. Во время Великой французской революции колокола, как пособники церкви, разрушались на специально изготовленных машинах. В 1618 г. набатный колокол Кремля был сослан в Никольско-карельский монастырь за то, что посмел нарушить послеобеденный сон царя Федора Алексеевича. Колоколу, испугавшему коня под Иваном Грозным, отрубили уши. «Крамольные» колокола публично секли кнутами. Колокола-«еретики» после тяжелейших и позорнейших наказаний «перевоспитывали» и перекрещивали. Так в 1685 г. поступили католики с колоколом протестантского собора св. Варфоломея в Ла-Рошели.

Необычна судьба одного из угличских колоколов, который «заблаговестил», когда был убит царевич Дмитрий. Его сбросили с колокольни, били кнутами, отрубили одно ухо, а о провинности и мерах наказания высекли на колоколе соответствующий текст. Борис Годунов в 1599 г. сослал угличский колокол в Сибирь, в Тобол. В 1849 г. жители Углича обратились к правительству с просьбой о помиловании медноголосого ссыльного и возвращении его на родину. Синод затребовал на колокол положительную характеристику из Ярославля, но материалов не собрали, и колокол остался в ссылке. В 1888 г. вопрос о возврате крамольного колокола вновь был поднят в Угличе и только в 1892 г. (почти через 300 лет!) он был помилован и возвращен угличанам. Теперь этот колокол находится в музее Углича.

Разные и сложные судьбы у колоколов. Необычно сложилась она и у херсонесского колокола, внешне ничем не примечательного, простой строгой формы без всяких украшений, но обладающего своеобразным мелодичным звоном. Ничто не предвещало ему богатой судьбы, поэтому нигде не зафиксировано ни место, ни время его рождения. До Крымской войны колокол нес свою мирную службу в Херсонесском монастыре, выполняя культовые обязанности и по совместительству роль набережного маяка, а вот дальнейшая его жизнь полна событиями. Вряд ли на какой-либо другой колокол заведено такое обширное досье, в котором содержится и дипломатическая переписка, и государственные акты.

В 1854 г. французы захватили Херсонес и превратили монастырь в военный склад. Уходя из Крыма, они, как солдата, пленили и колокол. В плену колокол пробыл до 1913 г. Во Франции пленник не был затерян на интендантских складах. За прекрасный звон он был установлен на одной из башен знаменитого Нотр-Дам де Пари (собора Парижской богоматери) и десятки лет услаждал слух парижан.

23 ноября 1913 г. колокол-пленник был возвращен в Херсонес и водружен на новую деревянную колокольню, которая выполняла также роль сигнального поста: в туман и в зимние штормы раскатистый колокольный звон помогал морякам определять свое местонахождение, избегать аварий.

На своем посту оставался херсонесский колокол и в период Великой Отечественной войны 1941 —1945 гг. На нем следы пуль и осколков снарядов. В наши дни херсонесский колокол-ветеран установлен на двух каменных столбах у берега моря. По-прежнему он служит людям, являясь дублером современного берегового сигнального устройства.

В нашей стране колокола полностью утратили свое сакраментальное значение, но не сданы в архив. Они сменили церковную службу на светскую. Еще при Петре I были установлены куранты в Петропавловской крепости, позже появляются кремлевские куранты. А сейчас многие города — Севастополь, Одесса, Новороссийск, Киев, Харьков — имеют свой музыкальный герб, вызванивающийся курантами.

Уральские мастера возродили старинное искусство литья колоколов, правда, назначение у них теперь другое. Это — судовые рынды, которые отсчитывают время, а в тумане возвещают о местонахождении корабля.

Действует в Каунасе карильон, или колокольный орган, т. е. набор колоколов, тона которых следуют друг за другом в строгом порядке хроматической гаммы. И каждое воскресенье звучат над городом мелодии, рождающиеся в старой башне. Здесь собраны 36 колоколов разных размеров, отлитые в Мехелен-Малине. Ими управляет талантливый композитор и исполнитель Викторас Купрявичюс.

„Зову живых, оплакиваю мертвых…”

Колокольным звоном открываются многие страницы истории человечества. В 1810 г. колокол в местечке Долорес своим звоном поднял народ Мексики на восстание против испанских завоевателей. Сейчас он висит в Мехико, над центральным балконом президентского дворца и раз в году своим звоном открывает празднование Дня независимости.

«Колокол свободы», возвестивший своим гулом о первом дне независимости США — 4 июля 1776 г., — бережно хранится в Филадельфии как национальная святыня.

Нередко колокола становятся суровыми трибунами, напоминая людям об ужасах войн, о жертвах кровожадного Марса и предостерегая новые поколения. В Италии из пушек всех стран, участвовавших в первой мировой войне, был отлит «Колокол смерти» — он звучит по ночам в память о павших.

Колокол Бухенвальда. Он призывает народы никогда не забывать о зверствах фашистов, о миллионах замученных и сожженных и не допустить повторения преступлений перед человечеством. Этот бронзовый колокол, отлитыи в 1957 г. в г. Апольде, небольшой, но его своеобразную выразительность и политическое содержание подчеркивают художественные приемы литья. На гладкой поверхности нет ни надписей, ни молитв, ни обращений. Только неровная сетка колючей проволоки да сжатые в кулаки руки, образующие венец колокола.

В той же мастерской Апольда отлиг и «Колокол мира». Он установлен во Франкфурте-на-Одере как клятва не допустить новой войны.

А колокол Хиросимы напоминает о другом преступлении против человечества, заклинает сделать все возможное, чтобы не повторить Хиросимы, предотвратить гибель людей.

В набатном звоне этих колоколов звучит страстный призыв никогда не забывать павших, сохранить мир и радость на земле.

Читать далее:

Cтатуарное литье

• Современное литье и литье будущего
• Необычные и уникальные отливки
• Архитектура и литье
• Чугунное художественное литье
• Cтатуарное литье