Pereosnastka.ru

«Человек есть мера всех вещей». Эти слова, высеченные на мраморе Дельфийского храма, афористически точно выражают сущность масштабности предметного мира — всего, что человек создает для себя.

Исследователи композиции в архитектуре справедливо указывают, что масштабность сооружения не определяется его абсолютной величиной — маленькое здание может иметь крупный масштаб, а большое, напротив, быть мелким по масштабу. Когда архитектор проектирует здание, он всегда рисует около фасада фигуру человека в масштабе чертежа, и она как архитектурная мера заставляет соотносить с собой все элементы здания, его пропорциональный строй и членения.

К сожалению, в технике это и по сей день не практикуется. Инженер-конструктор имеет дело с механизмами, для которых масштаб как будто не может быть избран, а скорее сам задается многими условиями (кинематической схемой, нагрузками, воспринимаемыми конструкцией, и т. п.). Членения здания, даже его строй и ритм в какой-то мере можно задать, и для этого существует немало приемов. Членения же станка, трактора, дорожной машины или микроскопа подчас строго обусловлены самой конструкцией. И все-таки в любой области техники у проектировщика тоже немало средств достижения масштабности изделия.

На рис. 64 показаны предметы, не известные нам пока ни по назначению, ни по размерам. Если все же попытаться как-то определить величину первого из них (модель 1 на рис. 64, а), то, руководствуясь нам самим пока неясными соображениями, мы нарисовали бы рядом с ним человека таким, как у модели 2 на рис. 64, а. Высота этого предмета, по-видимому, около двух с половиной-трех метров. Но мы ошиблись, и притом намного. На самом деле это всего лишь настольный прибор высотой не более полуметра.

В другом случае мы почти не ошибаемся, определяя истинные размеры предмета. Это действительно небольшой настольный прибор (см. 1 и 2 на рис. 64, б). Значит, что-то в этой форме позволяет определить его настоящую величину.

И, наконец, еще один предмет 1 (рис. 64, в). Если в первом случае, определяя размер, мы ошиблись в семь-восемь раз, а во втором были близки к истине, то здесь возникает двойственное впечатление. Если прикрыть рукой лишь одну деталь — крупную ручку с тыльной стороны стойки, то кажется, что это модель 2 большого станка (рис. 64, в). Возвращение ручки на место вновь делает предмет маленьким.

На деле все три предмета — настольные приборы разного назначения, но примерно одного небольшого размера. Почему же они воспринимаются столь различно?

В первом случае форма дробная, усложненная. Верхняя часть изрезана множеством вертикальных членений, а весь прибор имеет ряд сильных горизонтальных ступенчатых перепадов. Такой строй композиции как в характере членений, так и в пропорциях типичен для организации формы крупного станка. Мелкие выступы еще больше усложняют объем, а совсем маленькие детали регулировки и настройки ассоциируются с элементами управления станком. Немасштабность усугубляется трактовкой подчеркнуто массивного ступенчатого основания— оно словно предназначено воспринимать значительные нагрузки. И это ложное тектоническое выражение, и проработка «колонны» влияют на масштаб предмета, заставляя малое воспринимать как уменьшенное большое.

Прибор на рис. 64, б не обманывает своей формой. Это не уменьшенная во много раз модель, а действительно маленькая вещь. Форма максимально обобщена, композиционный строй соответствует величине предмета. Крупная головка на относительно легкой стойке, не копирующей колонну металлорежущего станка, задает определенный масштаб. Хорошо найден масштаб и в характере деталей. Например, верхняя регулировочная головка прорисована точно по руке, а не копирует, как в игрушках, форму маховичков или рукояток. Именно такие детали прежде всего и придают предмету масштабность, так как позволяют непосредственно соотнести его с человеком. Вещь приобретает необходимую зрительную весомость.

Прибор 1 на рис. 64, в опять-таки кажется крупнее своих истинных размеров. Напряженная форма стойки заставляет думать, что консоль на ней предназначена нести значительные нагрузки от работы фрезы или сверла большого диаметра. Это впечатление усугубляется и трактовкой столика, и формой основания, и передней частью подставки (снова «силовой» мотив). Да и остальные детали нарисованы так, словно это части станка. Но пластмассовая накладная ручка явно противоречит принятому масштабу, неожиданно возвращая нас к истинным размерам предмета. Столкнулись два разных масштаба, которые не могут примириться.

Любопытно, до какой степени можно ошибиться в масштабе? Многое зависит от того, насколько измельчена форма предмета, усложнен его силуэт. Формы 2 и 3 показывают, как воспринимается масштаб модели. Если измельчать форму и дальше, то по масштабу форма 4 начнет походить на небольшую модель крупного архитектурного сооружения, что абсолютно недопустимо в композиции. Прибор 1 на рис. 64, а станет масштабным, если стремиться примерно к форме 5,— это действительно небольшой настольный прибор.

На примере трех приборов мы видели, что масштабность им придают элементы, соотносимые с человеком. Однако в технике масштабность достигается не только этим. Ведь даже высота, на которой расположены те или другие органы управления машиной, есть своего рода знак, дающий возможность увидеть за ним человека и, таким образом, почувствовать масштаб.

Итак, все те размерные величины, которые в станке, машине, приборе, транспортных средствах как-то связаны с человеком, определяя удобство пользования ими, оказывают прямое влияние на масштабность. Отступления от требований, связанных с антропометрией, могут оказаться причиной немасштабности любого изделия. В последние годы, например, выпускается ряд моделей миниатюрных настольных станков, разрабатываются и новые станки для любителей. Некоторые из них почти копируют настоящие, т. е. представляют собой их уменьшенные в пять — восемь раз модели. Вероятно, проектанты видят в этом их эстетическое достоинство, но так ли это, если у этих по сути дела игрушечных станочков миниатюрные, а потому и неудобные органы управления? Необходимы не маленькие копии больших станков, но удобные по эргономическим параметрам модели, требующие осмысленного подхода к разработке их масштаба.

Для развития чувства масштабности инженеру-конструктору полезно всякий раз вводить в свои разработки фигуру человека в соответствии с масштабом чертежа. Если рядом постоянно присутствует человек, одно это психологически заставляет помнить и думать о его связях с машиной. Сегодня любой конструктор понимает значение проблемы связей в системе человек — машина. Однако свя-зи-то эти выражаются не только через непосредственно эргономические параметры, но и через всю визуальную систему— через композицию. Масштабность машины по сути дела является как бы своего рода обобщенным эргономическим показателем: если машина немасштабна, она обязательно окажется и эргономически ущербной.

Немасштабность может явиться и результатом ложной динамичности формы, когда, например, микролитражке придают стремительную форму большого, мощного автомобиля, динамичность которого, весь характер формы тесно связаны с массой двигателя, объемом кузова и т. д. Кроме того, шестиместный лимузин и «сложен» совсем не так, как двухместная микролитражка,— у него свои, объективно проявляющиеся пропорции, и если бы мы попытались скопировать их для маленькой машины, то у нас получился бы не настоящий, а игрушечный автомобиль.

Микролитражные автомобили различных фирм показаны на рис. 65. По сравнению со «взрослыми» автомобилями они выглядят несколько странно, но все эти модели действительно масштабны, отражая такой подход к проектированию, когда все проверяется по человеку.

Изменение системы пропорций автомобиля с изменением его абсолютных размеров показано на моделях 1—4 на рис. 66, а. Форма машины каждого ряда становится во многом иной, неизменной остается лишь одна величина — человек (см. модели 1—4 на рис. 66, б). Правда, в автомобилях разного назначения — обычных, спортивных и гоночных — положение тела человека неодинаково (модели 1—3 на рис. 66, в), что определяет и компоновку, задавая в каждом случае особый масштабный строй автомобиля.

Масштабность, несомненно, гуманизирующий фактор в проектировании изделий. Все повышающиеся мощности станков и машин, увеличение их абсолютных размеров не должны приводить к затерянности человека в мире техники. Чтобы избежать этого, необходимо сознательное, целенаправленное использование масштаба.

Многотонный, высотой в трех-, четырехэтажный дом станок, гигантский пресс, ковочный молот, разливочная машина, портовый кран с крупными членениями формы могут оказаться лишенными человеческого масштаба, если не отразить его в тех немногих элементах, которые позволяют соотнести огромную конструкцию с человеком. Такими элементами являются прежде всего пульт управления и место оператора, ограждения, трапы и все другие места непосредственного контакта человека с машиной. Как выигрывают станки-гиганты, когда в их форме умело и точно выявлен масштаб! На практике это, к сожалению, не всегда учитывают, и бывает так, что чем грандиознее станок или машина, тем грубее элементы, непосредственно связанные с человеком, словно соотнесены они не с ним, а с громадой всего станка, мощь формы которого действительно требует крупного масштаба и особой пластики, определяемой структурой механизма. Но тем больше это диктует необходимость дополнительного масштаба — человеческого.

Нелепо выглядит маленький станочек, непременно желающий походить на большой станок, как смешон ребенок, одетый «по-взрослому». У большого станка свои особенности. Чтобы композиционно выявить строй его объемно-пространственной структуры, сделать станок масштабным, необходимо найти органичный переход от членений крупных масс станка к тем зонам структуры, где появляются элементы человеческого масштаба.

Читать далее:

Взаимосвязь масштаба и пропорций

• Литейное производство
• Долбежный станок
• Ручная закроечная машина
• Видеотелефон
• Флексовращающий пресс